There is, however, a class of fancies of exquisite delicacy which are not thoughts, and to which, as yet, I have found it absolutely impossible to adapt to language. These fancies arise in the soul (alas, how rarely!) only at epochs of most intense tranquillity — when the bodily and mental health are in perfection — and at those mere points of time where the confines of the waking world blend with the world of dreams. And so I captured this fancy, where all that we see, or seem, is but a dream within a dream.Есть, однако же, разряд мечтаний, утонченности изысканной, которые не суть мысли, и применить к ним язык до сих пор я нашёл абсолютно невозможным. Они возникают в душе (увы, как редко!) лишь в эпохи самого напряжённого спокойствия — когда телесное и умственное здоровье находятся в совершенстве — и в те именно моменты времени, когда грани бодрствующего мира сливаются с миром снов. И я запечатлел это мечтание, где всё, что мы видим, или что нам чудится, это только сон во сне.